Василий Андреевич Жуковский, сын богатого тульского помещика Афанасия Ивановича Бунина и пленной турчанки Сальхи, названной при крещении Елизаветой Дементьевной, родился 29 января 1783 года в Тульской губернии, Белевского уезда, в селе Мишенском, принадлежавшем его отцу. Проживавший у Бунина мелкопоместный дворянин Андрей Григорьевич Жуковский, проведав о рождении ребенка, вызвался его усыновить, вследствие чего новорожденный и получил при крещении имя Василия Андреевича Жуковского.
Марья Григорьевна Бунина, жена Афанасия Ивановича, женщина набожная и добрая, вскоре не только примирилась со своим новым положением, но даже приняла маленького Жуковского в свою семью и впоследствии смотрела на него, как на собственного сына.
Первым наставником Жуковского был гувернер из немцев, который оказался не тем педагогом, о котором мечтали родители мальчика. Затем семейство переехало в Тулу, к В.А.Юшковой, дочери Афанасия Бунина. Юный Жуковский был отдан в частный пансион Роде, а после закрытия этого заведения стал пользоваться уроками живших в доме Юшковой гувернантки и учителя, которым обязан первыми сведениями в языках русском, немецком и французском.
Когда Жуковскому исполнилось девять лет, его, по совету доктора философии и русского писателя Покровского, отдали в Тульское народное училище. Но Жуковский, изнеженный домашним воспитанием, не оправдал надежд Покровского, проявляя мало внимания к точным наукам. Покровский и Жуковский представляли собой две крайности, которые сойтись не могли. Покровский был человек положительный, а Жуковский отличался мечтательностью и романтическим настроем, любил сочинять стихи, которыми восхищались все его товарищи, писал драмы и трагедии, вместо того, чтобы решать математические задачи.
В итоге, Жуковский вернулся к домашнему обучению. В доме он был окружен целым роем девиц и девочек, на потеху которым стал сочинять драматические сцены, и закончил тем, что в двенадцать лет написал две драмы: «Камилл, или освобожденный Рим» и «Павел и Виргиния».
В январе 1796 года Марья Григорьевна отвезла Жуковского в Москву и определила в благородный пансион при Московском университете. Четырнадцатилетний поэт очутился в кругу новых товарищей, заменивших прежних девочек, среди которых он до того времени рос, и с того же дня стал слушать лекции по двадцати наукам и пяти языкам, заниматься музыкой, рисованием, танцами, фехтованием, верховой ездой, оружейными приемами и маршировкой.
Счастливый случай дал Жуковскому в товарищи братьев Тургеневых, Блудова, Дашкова, князя Вяземского, Уварова, Воейкова и других, чьи имена приобрели впоследствии громкую известность. Благодаря этой новой среде способности Жуковского стали быстро развиваться и принимать определенное направление, уже давно таившееся в его нежном сердце. В этот период времени он пишет ряд мелких стихотворений и прозаических статей, напечатанных в разных изданиях того времени.
В 1799 году Жуковский основал в пансионе литературное сообщество под названием «Собрание воспитанников университетского благородного пансиона» и был избран его председателем. Во время пребывания в пансионе Жуковский считался лучшим его воспитанником и по окончании курса имя его было написано на золотой доске.
По окончании курса Жуковский поступил на службу в Главную Соляную Контору, но, прослужив всего год, вышел в отставку и поселился в селе Мишенском. Под впечатлением от смерти своего лучшего друга, Андрея Ивановича Тургенева, он перевел элегию Грея «Сельское кладбище».
Стихотворение это замечательно тем, что им открылось, в нашей поэзии, господство элегического рода, сменившего торжественную оду, и начался новый период в образовании русского стиха — период стиха мелодического. Стихотворение было напечатано в «Вестнике Европы», издававшемся Карамзиным, который отозвался о стихах в самых лестных выражениях.
Жуковскому в это время было всего девятнадцать лет, и этот отзыв произвел на него сильное впечатление, имевшее последствием знакомство и сближение с Карамзиным. Влияние Карамзина на Жуковского заметно в каждом его произведении, написанном до самого начала двадцатых годов XIX столетия.
В 1805 году Жуковский перевел «Дон-Кихота» и сделал это превосходно, хотя и своеобразно. Главное достоинство перевода заключается в неподдельной веселости рассказа и в прелестном слоге, чуждом всякого педантства, всякой риторической искусственности. К этому же времени относится крутой поворот литературного вкуса Жуковского к произведениям немецких писателей. Углубившись в немецкую литературу, он посвятил ей весь 1806 год.
В 1807 году Жуковский переехал в Москву, где приютился в доме Прокоповича-Антонского, своего старого пансионного начальника, а в начале следующего года стал заведовать «Вестником Европы», который он издавал в течение трех лет, при помощи профессора Кочановского. Здесь он публиковал свои оригинальные произведения, среди которых была «Людмила» — первая русская баллада, встреченная похвалами критиков, а также оригинальная повесть в прозе «Марьина Роща», имевшая огромный успех.
С наступлением 1811 года Жуковский сложил с себя редакционные обязанности в «Вестнике Европы и отправился в Белев и Мишенское, откуда привез в Москву мать и Марью Григорьевну, которые оставили деревенскую жизнь в надежде поправить здоровье. Летом того же года, после смерти обеих, Жуковский переехал на жительство в орловское имение своей сводной сестры Протасовой, деревню Муратово.
Здесь, в тесном кругу родных, написал он свою знаменитую «Светлану», упрочившую его известность, как поэта. К этому времени относятся некоторые переводы из Шиллера, Парни и Драйдена, «Послание к Батюшкову и Тургеневу» и баллада «Громобой».
Трудно сказать, сколько времени длилось бы деревенское уединение Жуковского, если бы события 1812 года, возбудившие патриотизм поэта, не вызвали его к иной деятельности. Прочитав манифест от 18 июля 1812 года, Жуковский на другой же день записался в Московское ополчение. Во время Отечественной войны он состоял при командующем армией, князе Кутузове.
Увлеченный общим энтузиазмом и уверенностью в близкой победе, Жуковский накануне Тарутинской битвы написал своего знаменитого «Певца в стане русских воинов». По словам Плетнева, впечатление от этого произведения было неизобразимо.
Во время военных действий, по дороге в Вильно, Жуковский внезапно заболел горячкой, которая чуть не свела его в могилу. В январе 1813 года, он, будучи полубольным возвратился в Муратово, где восстановил свои утраченные силы, благодаря заботливости родных. В Муратово он написал свое послание «Князю Смоленскому», а также стихотворения «Пловец», «Желание», «К Филону» и другие.
Потрясенный до глубины души теми восторженными похвалами, которые сопровождали победоносное шествие императора Александра I к Парижу, Жуковский снова взялся за перо и вскоре громадное его послание «Императору Александру» было отправлено в Петербург. Стихотворение это имело решительное влияние на дальнейшую судьбу Жуковского. Василий Андреевич отослал рукопись к А.И.Тургеневу для представления ее вдовствующей императрице Марии Федоровне.
По желанию императрицы «Послание» было издано весьма роскошно, а сочинителю был пожалован бриллиантовый перстень. Что же касается провинции, то это стихотворение Жуковского приобрело там значение официального гимна Александру I.
Весной 1815 года, Жуковский, проезжая через Петербург в Дерпт, был представлен в Павловске императрице Марии Федоровне, принявшей его весьма благосклонно. После этого события Василий Андреевич получил звание лектора при императрице, которая любила видеть около себя избранный круг ученых и писателей.
Но Жуковский на этот раз недолго оставался в Петербурге, его тянуло в Дерпт. Здесь, живя среди немцев, вращаясь в кругу немцев-профессоров и прибавляясь исключительно произведениями немецкой литературы, Жуковский стал входить во вкус всего немецкого и начал находить прелести в замкнутой и узкой жизни немецкого университетского городка.
Друзья звали его в Петербург, но поэт и слышать не хотел о переезде, и продолжал жить в Дерпте, дописывая вторую половину повести «Двенадцать спящих дев» и готовя к изданию полное собрание своих сочинений. В конце 1816 года государь назначил ему пожизненную пенсию в 4000 рублей и это событие вынудило поэта расстаться с Дерптом, поскольку у Жуковского возникли новые обязанности, исполнение которых было несовместимо с пребыванием в Дерпте. В начале 1817 года он отбыл в Петербург и следующие двадцать пять лет жизни Жуковского принадлежали скорее истории, чем литературе. В этот период времени он писал очень мало, да и то малое, написанное им с 1817 по 1841 год, состоит почти исключительно из одних переводов и подражаний.
Весной 1817 года в Петербург прибыла невеста великого князя Николая Павловича, дочь прусского короля Вильгельма III, и Жуковский получил приглашение преподавать ее высочеству русский язык. Тогда Василий Андреевич окончательно поселился в Петербурге, он уже не покидал его в течение двадцати пяти лет, за исключением кратких поездок за границу. Следуя всюду за двором, в качестве педагога великой княгини Александры Федоровны, он переезжал то в Москву, то в Павловск, то в Царское Село, то в Петергоф.
В 1826 году, после вступления Николая Павловича на престол, Жуковский был назначен наставником наследника-цесаревича, Александра Николаевича и принялся за выполнение этой новой обязанности немедленно и со свойственной ему горячностью. Все время Жуковского было поглощено делом воспитания, и потому нет ничего удивительного, что в течение двадцати пяти лет, проведенных им при Дворе и посвященных педагогическим занятиям с наследником русского престола, надзору за воспитанием его братьев и сестер и ознакомлению их матери с тайнами русского языка, у него оставалось очень мало времени для литературных занятий.
С 1817 по 1841 год Жуковский издал шесть книг переводов из немецких поэтов. Что же касается оригинальных его произведений, то за этот период он написал всего какой-нибудь десяток мелких стихотворений.
1 мая 1841 года, после сложения с себя звания наставника, Жуковский, осыпанный царскими милостями и обеспеченный на всю жизнь, отправился за границу и уже более не возвращался в Россию. Он женился на девятнадцатилетней девушке, бывшей почти на сорок лет моложе своего жениха, дочери небогатого лифляндского помещика Рейтерна, и тотчас после свадьбы отправился в Дюссельдорф, где и поселился.
Здесь, в начале 1843 года, Жуковский, уже отец первого ребенка, приступил к переложению немецкого прозаического перевода «Одиссеи» Гомера в русские стихи и успешно окончил этот труд за два года до смерти, проработав над ним около семи лет. Последним капитальным произведением Жуковского был перевод персидской поэмы «Рустем и Зораб», оконченный им в 1848 году.
Состояние здоровья жены Жуковского вынудило его переселиться в 1844 году в окрестности Франкфурта-на-Майне, в надежде восстановить ее силы. Но все усилия, принимаемые докторами в течение трех лет, не принесли ей желаемого облегчения, поэтому лето 1847 года семья Жуковского провела в Эмсе, а весной 1848 они поселились в Баден-Бадене.
В июле 1850 года Жуковский выслал в Петербург приготовленные к печати новые прозаические произведения, вслед за которыми намеревался сам отправиться в Россию, но усилившаяся болезнь жены и собственные недуги заставили его отказаться от принятого намерения.
Через год Жуковский снова стал собираться на родину, но за два дня до отъезда он ослеп на один глаз. Началось лечение, нацеленное на спасение второго глаза. Но даже будучи практически ослепшим, Василий Андреевич продолжал заниматься творчеством. Последним его произведением считается стихотворение «Царскосельский лебедь».
1 апреля 1852 года Василий Андреевич почувствовал себя хуже, слег в постель и уже более не вставал. 12 апреля того же года, Жуковский скончался в Баден-Бадене, на семидесятом году жизни. Тело его было перевезено в Петербург, где 29 июля, после панихиды, было вынесено друзьями покойного, в том числе наследником-цесаревичем, из главного храма Александро-Невской Лавры на кладбище Лавры и там опущено в землю, рядом с могилой Карамзина.