В давние времена празднование Масленицы на Руси проходило особым образом — широко, богато, весело. В общественных забавах и увеселениях русского народа существует добрая патриархальность, освященная веками. Едва ли найдется человек, способный порицать то, что характеризует заветную старину и олицетворяет быт народа. Как ни странен кажется обряд празднования Масленицы, например, в старинном русском городе Архангельске, тем не менее, он знаменателен по своему значению, исполненному оригинальности, и вполне соответствует понятиям жителей северного края, богатого рыбными промыслами и славящегося холмогорскими коровами.
Эмблемой Масленицы прибрежных жителей Белого моря, отважных архангелогородцев, является существенной величины катер (по-тамошнему, большой карбас), увешанный разноцветными флагами, развевающимися на мачтах, на вершинах которых красуются разные атрибуты сырной недели. Катер обставлен шестами с чучелами в национальных костюмах северных народов. Если этот катер знаменует рыбную Масленицу, то атрибут Масленицы, разумеется, — рыба, тщательно развешанная на концах шестов и около флагов. Если же этот катер олицетворяет мясную Масленицу (заговенье), то атрибуты ее — птицы, битые телята или бараны, шкуры животных и тому подобное.
Масленица устраивается на полозьях и, запряженная пятью лошадьми, с криком, шумом, гамом разъезжает по городу. Первый проезд ее начинается в воскресенье мясного заговенья, вскоре после обедни. Масленица с людьми, вооруженными барабаном и разного рода духовыми инструментами, под предводительством двух конных паяцев, одетых в алые мантии, сопутствуемая толпою народа и вереницею саней, совершает свой проезд по всем частям города, останавливаясь, временами, перед домами известных и зажиточных лиц. Каждая остановка сопровождается песнями под аккомпанемент трубы и барабана. Народ смотрит, отпуская остроты; ребятишки снуют взад и вперед, заглядываясь на паяцев и восхищаясь их костюмами. Но вот показывается посланный от «виновника серенады» и, вручает вознице, то есть правящему Масленицей, приличное вознаграждение, останавливается на минуту, погруженный в отрадное созерцание. Лишь только мелкая или крупная монета достигает своего назначения, как громкое «ура!», словно ракетный взрыв, оглашает воздух. Затем санный поезд отправляется далее.
Странствующая таким образом Масленица около шести часов возвращается на постой, или, лучше, на отдых, к рынку, и тут-то начинается гулянка на вырученные деньги. Кроме мясной и рыбной Маслениц, по улицам иногда показываются и другие, значительно меньшие в размерах, которые управляются ватагою мальчуганов. Разъезд Масленицы повторяется четыре раза в неделю: в воскресенье, мясное заговенье и в последние три дня сырной недели. Надо заметить, что рыбная масленица пользуется большим почетом, нежели мясная: она и огромнее, и тщательнее разукрашена; дуги у лошадей перевиты вязигой! В прежние годы дуги перевивались не вязигой, а соломой. Можно полагать, что обыкновение идеализировать на этот лад Масленицу первоначально появилось у архангельских рыбаков: это отчасти доказывает их большой карбас — фундамент символической Масленицы.
Вообще, на сырной неделе Архангельск значительно оживляется: веселость заметна общая. Во многих домах сделаны горы или, как выражается простой народ, горки, хотя бы они были и довольно высоки. Горы эти обставлены по самый раскат елью или сосною. Впрочем, народ охотнее ездит кататься с гор за реку, по большей части в деревню Нижнее Ладино, отстоящую от города почти в пяти верстах. Поездка туда совершается обыкновенно на оленях.
За какой-нибудь гривенник (на Масленице, разумеется, дороже) возница в своем национальном совике охотно сажает седока в низенькие санки, нечто вроде салазок, и четыре оленя, поощряемые прикосновением длинного шеста (называемого хорёем) и беспрестанным понуканьем: «Хай! хой! хой! хай!» мчат вас по рыхлому снегу с быстротою изумительною. Езда на оленях — просто наслажденье! Никакие катанья с гор не сравнятся с тем удовольствием, которое ощущаете вы, катаясь на оленях под однообразное понуканье огрубелого голоса возницы.